Инструктор спецназа ГРУ - Страница 28

Поэтому он изо всех сил постарался придать своему голосу любезность.

— Добрый день. Это букинистический? Мне Матвея Исааковича, пожалуйста.

— Гершкович у телефона. Что вам угодно? «Открутить тебе башку», — чуть не выпалил Виктор, но взял себя в руки и вежливо, изображая легкое смущение пользующегося протекцией интеллигента, заговорил в трубку:

— Мне порекомендовал обратиться к вам некто Забродов…

— Как же, как же! — обрадовался старик. — Достойнейший юноша и настоящий знаток. Весьма приятно было иметь с ним дело. Польщен тем, что он меня не забыл.

— Как можно! Кстати, он просил вас кланяться.

— Благодарю вас. Передайте ему от меня привет.

— Непременно. Он сказал, что у вас неплохой выбор старых книг. Я не могу назвать себя специалистом в этой области и даже на серьезного коллекционера я, пожалуй, не тяну, но книги — моя единственная страсть.

— Я буду очень рад познакомиться с вами, молодой человек. Нас, любителей книги, осталось так мало! Сейчас ведь почти никто не читает, а если и читают, то непременно какую-нибудь чепуху. А молодежь вообще не берет книгу в руки. У них кино, дискотеки, видео-шмидео… Так что приезжайте, уважаемый, э…

— Простите, я не представился. Виктор Быков.

— А по батюшке?

— Ну, какие мои годы… Просто Виктор.

— Что ж, Виктор, буду рад увидеть вас в своем магазине. Адрес вам известен?

— Да, Илларион мне дал. Я заскочу ближе к вечеру. Дела, знаете ли. Вы в котором часу закрываетесь?

— Я работаю до девяти вечера. А домой ухожу около десяти — пока порядок наведешь, полистаешь книги… Иногда до полуночи засиживаюсь.

— Так поздно?

— А что делать одинокому старику в пустой квартире? Жена моя умерла, дети уехали, а я вот остался — не могу бросить книги, а все с собой не увезешь. Да и что я там не видел, в этом их Израиле? Но я что-то заболтался, вы уж извините старика.

— Так я загляну к вам вечерком.

— Милости прошу. Буду ждать.

— «Жди, жди», — думал Виктор, осторожно выводя машину из темного двора на запруженное автомобилями Ленинградское шоссе. Закат догорал где-то за дождевыми тучами, а здесь, в городе, уже наступила ночь. Знаменуя это событие, на улицах вовсю горели фонари, а дорога превратилась в сплошной поток рубиновых огоньков, слегка размытых стекавшими по ветровому стеклу каплями дождя. На крышах и фасадах зданий переливалось неоновое разноцветье рекламы. Виктор любил ночную Москву. Ночью центральные магистрали столицы утрачивали сухую, будничную дневную деловитость, превращаясь в волшебные дороги какой-то сказочной страны, в которой было возможно все что угодно.

Даже победа.

Он посмотрел на часы — половина десятого. Старик еще, наверное, на месте, хотя большинство мелких частных магазинчиков уже закрыто — окна и двери надежно заперты, наглухо перекрыты решетками и стальными пластинами роллет, сигнализация включена, охрана бдит. В сказочной стране возможно все что угодно, и чудеса здесь не всегда добрые. Впрочем, чего бояться старому сморчку, торгующему еще более старыми книгами? Надо быть полным идиотом, чтобы сунуться грабить букинистический магазин. Старик прав, книги не тот товар, на котором можно быстро разбогатеть, а вот засыпаться на них проще пареной репы. Нет, грабителей старику бояться не стоит. В худшем случае — отберут дневную выручку. Было бы что отбирать…

Лавка старика оказалась расположенной так, что лучше не придумаешь. Улочка была тихая, узкая, сплошь зеленая, да вдобавок какой-то водила поставил на ночь свою разрисованную иностранными надписями фуру как раз напротив магазинчика, начисто заслонив витрину от любопытных взглядов.

Он остановил машину впритык к забрызганному грязью заднему борту фургона. Старенький «москвич» почти растворился в его тени. Заглянув в витрину, Виктор увидел пробивавшийся откуда-то из глубины помещения желтоватый свет электрической лампочки. Гершкович был на месте.

Дверь, конечно, оказалась заперта. Виктор негромко постучал костяшками пальцев по стеклу с оттрафареченным на нем расписанием работы магазина, номером лицензии и тому подобной чепухой. Не дождавшись ответа, он нашарил в кармане монетку и постучал ею по дюралевой окантовке двери. Звук получился хороший сухой и отчетливый. Уж его-то старик должен услышать.

Так и есть. Вон он, ползет, как муха по патоке.

За стеклом замаячила темная сутулая фигура, и старческий голос спросил:

— Кто там? Магазин уже закрыт.

— Простите, Матвей Исаакович, это я, Быков.

— Сейчас открою.

Загремели ключи, какие-то засовы и даже, кажется, цепочка. «Вот потеха, подумал Виктор. — Это ж надо — цепочка!»

— Заходите, — сказал Гершкович, пропуская его в помещение. — Что-то вы припозднились, молодой человек.

— Работа такая. Простите еще раз великодушно. Никак не мог вырваться. Честно говоря, я уже не надеялся вас сегодня застать. Так, заскочил наудачу. Я вас не очень отвлекаю?

— Нет, что вы. Какие у меня дела. Сижу, пью чай, листаю кое-что… Чаю хотите?

— Благодарю вас, не стоит, — сказал Быков, внутренне содрогаясь при одной мысли о том, чтобы взять в рот что-то, к чему прикасался старый еврей. — С вашего позволения я бы хотел взглянуть на книги.

— Да, книги… — сказал старик, направляясь впереди Виктора к источнику света. — На них сколько ни смотри — все равно не насмотришься. Вам никогда не приходило в голову, что они совсем как люди? У каждой своя внешность, свой характер, свое внутреннее содержание, своя судьба, наконец.