Инструктор спецназа ГРУ - Страница 71

— А помощь вам точно больше не требуется?

— Точно. Я теперь под охраной двух полковников, так что все в порядке.

— Ого, — снова сказал «Леннон» и дал газ.

— А это еще кто? — спросил Мещеряков, глядя вслед удаляющемуся «жуку».

— Хороший парень, — улыбнулся Илларион. — Философ с автостоянки. С одинаковым мастерством открывает наручники без ключа и штопает пулевые ранения. А треплется как — заслушаешься. Не то что ты.

— Ладно, это все ерунда, — встрял мудрый Сорокин, видя, что Мещеряков опять начинает раздувать ноздри и смотреть исподлобья. — Вы лучше расскажите, как вернулись с того света. А то вы так себя ведете, что полковник Мещеряков вот-вот расстреляет еще какую-нибудь машину.

— А что, одну он уже расстрелял?

— Да, когда узнал, что вы убиты при попытке к бегству.

— А что за машина?

— Красный «ситроен».

— Ах, этот. Туда и дорога. Честно говоря, Андрей, не ожидал от тебя.

— Ладно, — отходя, буркнул Мещеряков. — Как ты все-таки уцелел?

— Да глупость сплошная, — махнул рукой Илларион. — Ну, стреляли, не попали… точнее, не совсем попали.

— Ты ранен?

— Скорее, оцарапан. И сильно рассержен. Вдобавок я чуть было не утонул и весь извалялся в грязи.

— А сюда зачем приехал? Тянет на место преступления? Кстати, Быкова ты застрелил?

— За кого ты меня держишь? Майор его застрелил, усатый такой омоновец. Казах он, что ли.

— Жангалиев, — сказал Сорокин. — Вот сволочь.

— Не спорю… А сюда пришел за машиной. Там у меня телефон остался, да и колеса мне сейчас не помешают. И потом, не могу же я просто так взять и бросить машину госпожи полковницы!

— Трепло, — сказал Мещеряков, — уездный Казанова. О моей машине ты бы и не вспомнил.

— Слушай, капитан, — привычно переходя на «ты», спросил Сорокин, — мы тут с полковником все головы ломаем: как это ты ухитрился тетрадку в почтовый ящик сунуть?

— Не понял, — сказал Илларион. — Какую тетрадку? В какой ящик? Что-то вы мне не то шьете, гражданин начальник.

— Ну как же, — сказал Сорокин, — вот эту самую тетрадочку… и бумажку с номером Мещерякова.

— Не валяй дурака, Илларион, — попросил Мещеряков. — Номер записан твоей рукой.

— Так, — сказал Илларион. — Вот молодчина! Сообразила, значит… А тебе, выходит, — повернулся он к Андрею, — кто-то позвонил.

— Ну да. Та самая бабуся, которую ты про Быкова расспрашивал.

— Как же, помню. Въедливая бабуля.

— Так что же с тетрадью вышло?

— Тетрадь я передал Климовой. Это вдова…

— Знаем, чья она вдова.

— Тетрадь велел передать Сорокину, а тебе, Андрей, просил позвонить и рассказать, что и как, если я вдруг пропаду. А этот ваш Жангалиев ее возьми и зацапай. Я уж думал, плакала тетрадочка. Ай да Климова! Кстати, что с ней?

— Существует протокол допроса Климовой, в котором черным по белому записано, что ты был сообщником Быкова и пристрелил подельника, не поделив с ним прелестей этой самой Климовой. Протокол Климова не подписала, сама куда-то исчезла дома ее нет, ни у матери.

— А кто проводил допрос?

— Твой друг Рябцев.

— А дело-то дрянь, полковники. Климову где-то держат и выбивают показания. Они столько наворотили, что она теперь — их единственная надежда, У нее, кажется, был еще сын. Где он?

— У ее матери, где-то в Тушино, — сказал Сорокин. — Погоди, капитан. Ты думаешь…

— Уверен, черт побери! Точный адрес есть?

— Адрес сейчас узнаем. Открывай машину, телефон нужен!

— Вот черт, — сказал Мещеряков Сорокину, пока Илларион искал по карманам ключи и открывал дверцу. — Жена из отпуска вернется, а я в морге. Что я ей скажу?

— Умнее всего будет промолчать, — сказал Сорокин и, выхватив у Иллариона трубку сотового телефона, быстро набрал номер. — Краснов, ты? Сорокин беспокоит… Слушай, Гриша, нужно срочно узнать адрес матери Валентины Климовой. Да, по делу Забродова и Быкова… Сделаешь? Хорошо, я перезвоню минут через пять. Спасибо, Гриша. Действуй. Только… Сам понимаешь. Да. Никому. Все.

— Поехали в Тушино, полковники, — сказал Илларион. — Перезвоним из машины.

Он прыгнул за руль «шестерки», а полковники разместились в салоне. Машина сорвалась с места с совершенно неподобающей для ее возраста и класса стремительностью и пулей понеслась по Ленинградскому шоссе, натужно ревя двигателем и барабаня карданом.

— Вот не думал, что эта телега может так бежать, — сказал Андрей, стараясь не вслушиваться в раздражающий стук, доносившийся из-под пола кабины. — Расскажу жене — не поверит.

— Поверит, — сказал Илларион, проскакивая на красный свет, — только на твоем месте я бы не рассказывал.

Сорокин снова позвонил в управление и записал в блокнот адрес и телефон. Прервав связь с Красновым, он тут же набрал номер матери Климовой, Трубку долго не поднимали, но в конце концов заспанный женский голос ответил: — Слушаю.

— Я прошу прощения за поздний звонок, — начал он. — Это полковник Сорокин из уголовного розыска. Валентина случайно не у вас? У меня возникли вопросы, а дома у нее телефон не отвечает.

— Нет, ее здесь не было. Возможно, она у кого-то из своих подруг или отключила телефон.

— Я еще раз прошу прощения. Ее сын у вас?

— Антошка? Да, у меня. Он спит. Послушайте, в чем…

— Никому не открывайте дверь. Никому, понимаете? Даже мне. У меня есть основания предполагать, что вашу дочь удерживают с целью получения от нее ложных показаний. Вашему внуку и вам угрожает опасность. Поэтому никому, повторяю, не открывайте дверь. Когда ситуация изменится, я вам перезвоню. Вы все поняли?